автор текста Евгений Нефёдов
перепечатка материалов возможна только с письменного разрешения редакции

Бесславные сволочи, которых прокляли и убили: о героических отщепенцах в военных драмах и боевиках

«Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом», – эти слова, приписываемые Библией святому апостолу Павлу, Виктор Астафьев предпослал в качестве эпиграфа своей мрачной и суровой книге «Прокляты и убиты». Писатель в ней с горечью поведал о судьбах новобранцев, прибывших в конце 1942-го года в карантинный лагерь первого резервного полка, находящегося в Сибирском военном округе, и цитата из священного писания, в принципе, исчерпывающе характеризует замысел. Чуть позже начинающий документалист Сергей Говорухин¹ очень похоже, с явной аллюзией на роман, озаглавит собственное произведение, представляющее собой персональную (в том числе в смысле – запечатлённую самолично) хронику бытования наших солдат в Чечне, во время первой военной кампании…

Упомянутые выше наши соотечественники, вероятно, изрядно удивились бы, если б узнали, что к аналогичной тематике вскоре обратится американский кинематографист, да ещё – известный преимущественно жанровыми (пусть нетривиальными) лентами. Более того, в своей последней (на сегодняшний день) постановке Квентин Тарантино остановился на самой пессимистичной разновидности темы, назвав картину хлёстко, даже цинично – «Бесславные ублюдки», намеренно допустив в последнем слове² грамматическую ошибку. А между тем было бы крайне интересно проследить историю вопроса, который, как многие наверняка откроют с удивлением, давно разрабатывали и западные художники, в ряде моментов оказавшиеся куда прозорливее и честнее своих русских коллег.

Для этого, заметим, отнюдь не обязательно углубляться в прошлое и искусственно выискивать схожие мотивы в классических антимилитаристских лентах – вроде шедевра «Нетерпимость» /1916/ Дэвида Уорка Гриффита или «Я обвиняю» /1919/ француза Абеля Ганса. «Официальное» начало было положено гораздо позже – Робертом Олдричем. В «Грязной дюжине» /1967/ он вроде бы воспользовался наработанными жанровыми канонами, поведав об очередной диверсионной операции в годы Второй мировой войны. С небольшой поправкой: главными участниками акции у режиссёра стали бывшие уголовники, бунтари и прочие неблагонадёжные элементы, которым армейское командование предложило таким образом искупить персональную вину. Предпосылка потребовалась не только для усиления драматизма, дополнительного обострения ситуации, хотя актёр Ли Марвин максимально сгустил краски, изображая майора Райзмана, «натаскивающего» своих «грязных» во многих смыслах подопечных. Тем самым Олдрич подчеркнул, что хотел снять не просто военный, но и, в подтексте, – глубоко антивоенный фильм, даже начинающийся весьма красноречиво: с эпизода приведения в исполнение приговора трибунала. Ближе к финалу зрителей, по замыслу, не должно покинуть ощущение: за тот триумф, что снискала дюжина, уничтожив стратегически важный объект противника, свежеиспечённые диверсанты заплатили высокую цену. Как раз подобным, «грязным» личностям, по Олдричу, война и есть – мать родна…

Огромный коммерческий³ резонанс, вызванный «Грязной дюжиной», заставил режиссёров пристальнее присмотреться к теме. Сам Роберт Олдрич решил опередить коллег и развить успех в картине с красноречивым заголовком «Слишком поздно, герой» /1970/. Конечно, рядовой Тош в исполнении Майкла Кейна не является закоснелым преступником-рецидивистом, но ведь тоже охарактеризован в прологе далеко не лестно. Как минимум, сразу ясно, что он не в ладах с начальством – и получает приказ проникнуть в стан неприятеля, выполнив практически самоубийственную миссию, отчасти в наказание за строптивый нрав и непримиримые взгляды. Да и его дальнейшие злоключения, в первую очередь – заочная дуэль с офицером-японцем, устраивающим психологический радиотеррор, исчерпывающе свидетельствуют: для геройства воистину слишком поздно, а Тош попросту пополнит ряды проклятых, забытых и зачастую безымянных жертв мировой бойни.

И всё-таки отмеченная линия не стала доминирующей. Военная тематика по-прежнему привлекала кинематографистов своей зрелищной и приключенческой составляющей, и режиссёры, обращаясь к схожим ситуациям, ограничивались преимущественно спекулятивными задачами. Так поступил, например, Джон Гиллермин в картине «Мост у Ремагена» /1969/, в которой «олдричевский» конфликт получил упрощённую трактовку. Ещё более яркий пример – язвительная лента «Герои Келли» /1970/, где отряд откровенно деморализованных американских солдат под предводительством рядового Келли (Клинт Иствуд) предпринимает дерзкую вылазку. Брайан Джи. Хаттон поясняет, что дело – не только в снедающей душу алчности воинов, польстившихся на золото. Мероприятие является особого рода протестом против безжалостности войны, тупости родного командования, бессмысленности их пребывания на чужбине и т.п. – словом, поступком настоящих пацифистов, познавших прелести боевых действий на собственной шкуре. А позже, в 1984-м году, схожее (и ещё более беспечное и лихое) произведение представят французские кинематографисты во главе с национальным суперменом Жаном-Полем Бельмондо, поведав уже о совершенно безалаберных и бескомпромиссных «авантюристах».

Словом, к тому моменту мотив совершенно исчерпал себя. Появление на телевидении «сиквелов» «Грязной дюжины», в первом из которых не побрезговал отметиться постаревший Ли Марвин, со всей очевидностью продемонстрировало девальвацию процесса. Ничем не лучше, допустим, простенький боевик с участием Стивена Сигала («Ударный отряд» /2006/), в котором уже доблестный «Нико» собирал аналогичную команду. Единственное исключение, всплывающее в памяти, – это «Восточные кондоры» /1987/, в которых Саммо Хангу удалось не только поразить динамизмом развёртывания событий, но и сохранить Роберту Олдричу верность, что называется, по духу. А вот современная вариация в лице дилогии «Три Икса» /2002-05/ ничего принципиально нового, на мой взгляд, не привнесла – невзирая на горячий приём (первой части) публикой.

Определённое оживление теме придал… как раз отечественный кинематограф, что, впрочем, не удивительно. Помнится, кандидатом в штрафбатовцы едва не стал беззаботный Женя Колышкин (Олег Даль), допустив оплошность, которая могла дорого обойтись, – в замечательной трагикомедии «Женя, Женечка и «катюша» /1967/ Владимира Мотыля. Незабываем и образ благородного Лещенко в детективном мини-сериале «Место встречи изменить нельзя» /1979/ Станислава Говорухина, на фронте смывшего кровью вину, но после войны – вновь ступившего на преступную стезю. А позже, начиная с «перестройки», творцы постарались осветить болезненный вопрос полностью и без изъятий.

Первой ласточкой в данном отношении стал постановочный боевик (иначе жанр не определить!) с жаргонным заголовком «Гу-га!» /1989/ Вилена Новака. Фильм, скорее, разочаровывал – и слабой проработкой материала, и неубедительностью человеческих характеров, и общим пессимистичным настроением, производящим ещё более тягостное впечатление из-за эмоциональной сухости. Ещё возмутительнее казались «мимолётные» упоминания темы в якобы остроактуальных картинах – вроде драмы «Авария – дочь мента» /1989/. Даже странно, что со временем кинематографистам удалось более-менее выправить впечатление.

В первую очередь я имею в виду, разумеется, телесериал «Штрафбат» /2004/, тоже не лишённый откровенных ляпов, тоже спорный в идеологическом плане, а технически – местами – вообще слабый. Вот только у Николая Досталя, в отличие от Новака, хватило таланта и такта не подойти к вопросу «формально» и одномерно, раскрыть (попытаться раскрыть?!) сложность характеров людей, попадающих в сложные ситуации, по Василю Быкову – «заплутавших на войне»⁴. Есть повод порадоваться и за актёра Алексея Серебрякова, воплотившего полнокровный образ комбата, обуреваемого массой противоречивых чувств. Казалось бы, в сравнении с Западом наш подход даже радикальнее. Взамен небольшой группы уголовников и просто деморализованных личностей – комплектация таким личным составом целых подразделений! И всё бы ничего, а менее «глобальные» картины Александра Рогожкина («Кукушка» /2002/, «Перегон» /2006/), осветившие вопрос в трагикомическом ракурсе, – оставили даже более благоприятное впечатление. Ничего, если б отечественная публика поддалась на откровенную провокацию.

Полностью поддерживаю те критические замечания, что были высказаны авторам «Сволочей» /2006/; могу присовокупить и от себя обвинение в откровенном плагиате из упоминавшейся выше «Грязной дюжины». Но что неприятно поразило больше всего, так это – странная тактика, выбранная режиссёром. Ещё можно понять, когда откровенно искажаются или присочиняются факты ради усиления авантюрно-зрелищной составляющей произведения. Но «сволочизм» (грубо, но точно!) создателей ленты проявляется в том, что на основании полностью выдуманной, а точнее, клеветнической предпосылки делаются конкретные выводы идеологического толка. На фоне руководства НКВД, допустившего (якобы!) организацию такого особо секретного лагеря, офицер вермахта, восклицающий в сердцах о том, что, дескать, «мы все делаем», покажется гуманистом высочайшей категории. Откровенно говоря, стыдно.

Казалось бы, на этом пора поставить жирную точку. Но не тут-то было! Квентин Тарантино, уже не раз привносивший свежую струю в разные жанры и направления, пришёл и высказался дерзко, свежо, оригинально. Признаться, после «Бесславных ублюдков» даже проект «римейка» «Грязной дюжины», выпуск которого намечен на 2010-й год, не кажется очень удачной идеей…


__________
1 – На всякий случай: сын Станислава Говорухина.
2 – Вариант «Basterds» вместо правильного «Bastards» был утверждён в последний момент.
3 – Место среди рекордсменов десятилетия!
4 – Из повести «Сотников».